В своей книге "Гениальность и помешательство" Чезаре Ломброзо на основе глубокого анализа богатого фактического материала показал, что для большинства гениальных людей характерно такое свойство личности, как причуды - странные капризы, чудачества, вызывающие, как правило, удивление и недоумение.
"Многие из великих мыслителей, - писал Ломброзо, - подвержены, подобно помешанным, судорожным сокращениям мускулов и отличаются резкими, так называемыми "хореическими", телодвижениями". Так, на полу у стола, за которым работал французский просветитель, правовед, философ Шарль Луи Монтескье (1689-1755), образовались углубления от постоянного подергивания его ног.
Жорж-Луи Леклерк Бюффон (1707-1788) - французский натуралист, биолог, естествоиспытатель и писатель, - погруженный в свои размышления, забрался однажды на колокольню и спустился оттуда по веревке, не осознавая того, что делает, как будто в припадке сомнамбулизма.
Французский писатель Клод Кребийон (1707-1777) имел странную мимику, похожую на гримасы. Наполеон страдал постоянным подергиванием правого плеча и губ, а во время припадков гнева - также и икр.
У Петра Первого подергивались лицевые мускулы, ужасно искажавшие его лицо. Кстати, замечательный актер Николай Симонов (1901-1973) обратил особое внимание на эту странность Петра, когда создавал его образ в одноименном художественном фильме.
То же самое было свойст-венно и самому крупному поэту Италии ХIХ века Джозуэ Кардуччи (1835-1907). По словам современников, лицо его по временам напоминало собою ураган: из глаз его сыпались молнии, а дрожание мускулов очень походило на землетрясение.
Французский ученый, один из основоположников электродинамики Андре Мари Ампер не мог иначе говорить, как ходя и шевеля всеми членами, т. е. находясь все время в судорожном движении.
Английский писатель и политический деятель Лорд Гоутон (1809-1885), занимаясь литературной работой, одновременно орудовал ножом или ножницами. За время писательских бдений он обстругал не один письменный стол и изрезал несколько кресел.
Франц Йозеф Гайдн (1732 - 1809) - австрийский композитор, приписывая таинственному дару, ниспосланному свыше, создание своей знаменитой оратории "Сотворение мира", утверждал: "Когда работа моя плохо продвигалась вперед, я с четками в руках удалялся в молельню, читал Богородицу, - и вдохновение снова возвращалось ко мне". Примечательно и то, что Гайдн не мог работать без своего кольца с алмазом: он должен был поминутно рассматривать его.
Итальянская поэтесса Джианнини Милли (1825-1888) во время создания своих чудных стихотворений волновалась, кричала, пела, бегала взад и вперед, как будто находясь в припадке эпилепсии.
Гюстав Флобер (1821- 1880) - французский писатель-романист, отец реализма - во время работы стонал вместе с изображаемыми героями. Плакал и смеялся, а то и принимался большими шагами ходить по кабинету и громко сканировать слова.
Ломброзо писал: "Те из гениальных людей, которые наблюдали за собою, говорят, что под влиянием вдохновения они испытывают какое-то невыразимо-приятное лихорадочное состояние, во время которого мысли невольно родятся в их уме и брызжут сами собою, точно искры из горящей головни".
По данным Ломброзо, многие гении совершают акты творения при условии, если их тело занимает определенное положение в пространстве. Так они стремятся искусственно вызывать прилив крови к мозгу с целью оптимальной активизации его деятельности.
Еще древнегреческий философ Аристотель (384-322) заметил, что под влиянием приливов крови к голове "многие индивидуумы делаются поэтами, пророками или прорицателями…".
Французский философ, математик, физик и физиолог Рене Декарт (1596 -1650) опрокидывался головою на диван. Именно в таком состоянии он особенно плодотворно мыслил.
То же самое характерно было и для Джона Мильтона (1608- 1674) - английского поэта, политического деятеля и мыслителя. Он сочинял свои произведения, запрокинув голову назад, на подушку.
О немецком философе, математике, физике и языковеде Готфриде Лейбнице (1646-1716) сложилась даже поговорка, что он мог мыслить только в горизонтальном положении - до такой степени оно было необходимо ему для умственного труда.
Итальянский композитор Джоаккино Россини создавал свои оперы не иначе, как полулежа в постели.
К этой группе гениев примыкают и те, которые стремятся к достижению той же цели другими способами. Немецкий поэт, драматург и теоретик искусства Фридрих Шиллер (1759-1805) ставил ноги в ледовую воду. В свое время мне довелось читать, что его вдохновлял на творческие искания запах гнилых яблок, которые он всегда держал в своем письменном столе.
Оноре де Бальзак (1799-1850) - французский писатель, один из основоположников реализма в европейской литературе - писал свои романы, стоя босыми ногами на студеном каменном полу. Перед тем, как сесть за работу, Бальзак выпивал до семи чашек кофе, а за день - примерно 15.
Переплюнул его в этом отношении только Вольтер - тот пил до 50 чашек кофе в день.
Бетховен выливал себе на голову ведро холодной воды, так как считал, что это заставляет мозги работать в полную силу.
Жак Бенинь Боссюэ (1627- 1704) - французский богослов, проповедник и писатель - удалялся в холодную комнату и клал себе на голову легкие припарки.
Итальянский композитор Джованни Паизиелло (1741-1816), оказавший большое влияние на формирование стиля Моцарта и Россини, мог сочинять свою музыку только в том случае, если укрывался множеством одеял.
Не менее оригинально вел себя и Жан Жак Руссо. Он обдумывал свои произведения под ярким полуденным солнцем с открытой головой.
По мнению Ломброзо, все они инстинктивно употребляли такие средства, которые временно усиливают прилив крови к голове в ущерб остальным членам тела.
Среди гениальных людей немало таких, которые не склонны работать спокойно в тиши своих кабинетов. Что-то мешает им усидеть на одном месте, вызывая потребность в постоянных путешествиях. Итальянский поэт эпохи Возрождения Торквато Тассо все время странствовал. Из Феррари, где он был "прописан", он отправлялся то в Урбино, то в Мантую, то в Неаполь, Бергамо, Рим, Турин и даже в Париж.
Страсть к путешествиям преследовала и австрийского поэта-романтика Николауса Ленау (1802- 1850). Он то и дело разъезжал по просторам Австро-Венгерской монархии и, наконец, эмигрировал в Америку. "Я чувствую необходимость, - утверждал он, - как можно чаще переменять место жительства". Скитальческий образ жизни вел и Жан Жак Руссо. Он жил и в Париже, и в Риме, и в Турине, и во Флоренции, и в Болонье, и в деревне. "Перемена места составляет для меня потребность, - говорил Руссо, - весной и летом я не могу пробыть в одной и той же местности более двух или трех дней, а если мне нельзя уехать, то я делаюсь болен".
Американский писатель, поэт, литературный критик и редактор Эдгар По (1809-1849) приводил в отчаяние репортеров тем, что без конца переезжал из Бостона в Нью - Йорк, из Ричмонда в Филадельфию и т. д.
Любителями творить за пределами своих кабинетов были не только эти, так называемые "вечные странники". Так, французский баснописец Жан де Лафонтен (1691 - 1695), проживший большую часть жизни в Париже, очень редко, и то по настоянию друзей, ездил в провинцию, чтобы навестить родных. Но когда на него находило вдохновение, он метался по улицам Парижа, не замечая прохожих, жестикулировал, топал ногами, выкрикивая рождающиеся строки.
У многих гениальных и вообще даровитых людей наблюдаются причуды, обусловленные их непомерным тщеславием. "Человек - самое тщеславное из животных, а поэты - самые тщеславные из людей", - писал Генрих Гейне.
Еще древнеримский поэт Луций Акций (170 до н. э.-90 до н. э.) не вставал с места при входе Юлия Цезаря в собрание поэтов, потому что считал себя явно выше его в искусстве стихосложения.
Франческо Филельфо (1398 -1481) - итальянский философ, педагог и писатель, - внушил себе, что в целом мире, даже среди древних, никто не знал лучше его латинский язык.
А итальянский поэт и драматург эпохи Возрождения Лудовико Ариосто (1474-1533), получив лавровый венок от самого императора Карла Пятого, бегал точно сумасшедший по улицам города.
Немецкий философ мизантроп Артур Шопенгауэр злорадствовал и ликовал, когда узнал, что популярным тогда естествоиспытателям и философам Людвигу Бюхнеру (1824-1899) и Якобу Молешотту (1822-1893) запретили читать лекции в университетах. В то же время он приходил в ярость и отказывался платить по счетам, если его фамилия была написана через два п.
О Ньютоне говорили, что он способен был убить каждого, кто критиковал его произведения.
С другой стороны, среди высокоодаренных людей встречаются и такие, которые страдают не от тщеславия, а от чрезмерной скромности. Так, французский математик, физик, литератор и философ, один из основоположников гидростатики Блез Паскаль не в состоянии был написать своей автобиографии вследствие преувеличенной, болезненной скромности, которая мешала ему чувствовать себя полноценной личностью.
Примерно то же самое можно сказать о швейцарском естествоиспытателе, враче и поэте Альбрехте фон Галлере (1708 - 1777). Он признавался в том, что по временам считает себя "глупым, сумасшедшим, гонимым Богом и не возбуждающим в людях ничего, кроме насмешек и презрения" и что ему не раз случалось менять свои убеждения в течение суток.
Что же является основным источником столь разнообразных странностей, отличающих гениального человека от обыкновенного? Явно повышенная чувствительность. По Ломброзо, "избранные натуры более чувствительны в количественном и качественном отношении, чем простые смертные, а воспринимаемые ими впечатления отличаются глубиною, долго остаются в памяти и комбинируются различным образом. Мелочи, случайные обстоятельства, подробности, незаметные для обыкновенного человека, глубоко западают им в душу и перерабатываются на тысячи ладов…".
Судя по этой характеристике, речь здесь идет о чувствительности всеобщей, разносторонней. Так, по утверждению Ломброзо, все несчастья итальянского романтического поэта Джакомо Леопарди (1798- 1837) были вызваны излишней чувствительностью.
Английский писатель Лоренс Стерн (1713-1768) писал: "Читая биографии наших древних героев, я плачу о них, как будто о живых людях… Вдохновение и впечатлительность - единственные орудия гения. Последняя вызывает в нас те восхитительные ощущения, которые придают большую силу радости и вызывают слезы умиления".
Некоторые ученые падали в обморок от восторга при чтении сочинений Гомера (жил предположительно в VIII веке до н. э.) - легендарного древнегреческого сказителя, которому приписывается создание "Илиады" и "Одиссеи".
Французский живописец, гравер, декоратор Франсуа Буше (1703 - 1770) умер от восхищения после того, как увидел картину Рафаэля, по всей вероятности, "Сикстинскую мадонну".
Ампер до такой степени живо чувствовал красоты природы, что едва ли не умер от счастья, оказавшись на берегу Женевского озера. Найдя решение какой-то задачи, Ньютон был до того потрясен, что не мог продолжить своих занятий.
Французский химик и физик Жозеф Луи Гей-Люсак (1778 - 1850) после сделанного им открытия начал в туфлях плясать по своему кабинету.
Древнегреческий математик, физик и инженер Архимед (287 - 212 до н. э.), восхищенный решением задачи, которая привела к открытию основного закона гидростатики (закона Архимеда), выскочил голый на улицу с криком "Эврика!" ("Нашел!").
Итальянский врач и писатель Паоло Мантегацца (1831-1910) писал: "Драгоценный и редкий дар, составляющий привилегию великих гениев, сопровождается, однако же, болезненной чувствительностью ко всем, даже к самым мелким, внешним раздражениям: каждое дуновение ветерка, малейшее усиление жара или холода превращается для них в тот засохший розовый лепесток, который не давал заснуть несчастному сибариту".
Жан де Лафонтен, возможно, имел в виду самого себя, когда писал: "Малейшее дуновение ветра, ничтожное облачко, каждый пустяк вызывает у них лихорадку".
"Гений раздражается всем, - пишет Ломброзо, - и что для обыкновенных людей кажется просто булавочными уколами, то при его чувствительности уже представляется ему ударом кинжала".
Никола Буало (1636-1711) - французский поэт, критик, теоретик классицизма, и Франсуа Рене де Шатобриан (1768 - 1848) - французский писатель и дипломат, один из первых представителей романтизма во французской литературе, - не могли равнодушно слышать похвалу кому бы то ни было, даже своему сапожнику.
Когда итальянский поэт и филолог Николо Уго Фосколо (1778 - 1827) разговаривал однажды с госпожой С., за которой сильно ухаживал, и та зло подсмеялась над ним, он пришел в такую ярость, что закричал: "Вам хочется убить меня, так я сейчас же у ваших ног размозжу себе череп". С этими словами он со всего размаха бросился головою вниз на угол камина. Одному из стоявших вблизи удалось, однако же, удержать его за плечи и тем самым спасти ему жизнь.
Но, как замечает Ломброзо, "иногда чувствительность искажается и делается односторонней, сосредоточиваясь на одном каком-нибудь пункте. Несколько идей известного порядка и некоторые особенно излюбленные ощущения мало-помалу приобретают значение главного (специфического) стимула, действующего на мозг великих людей и даже на весь их организм".
Так, когда Том Фанте де Ланьи (1660-1734) - французский математик, лежал в глубоком обмороке и самые сильные средства не могли привести его в сознание, кто-то вздумал спросить у него, сколько будет 12 в квадрате, и он тотчас же ответил: 144.
Французский поэт Франсуа Малерб (1555-1628), совсем уже умирая, поправлял грамматические ошибки своей сиделки и отказался от напутствия духовника лишь потому, что он нескладно говорил.
А шведский естествоиспытатель и врач, создатель единой системы классификации растительного и животного мира Карл Линней (1707 - 1778), впавший в паралитическое и бессмысленное состояние, моментально пробуждался от сонливости, когда его подносили к гербарию, который он прежде особенно любил.
Одностороннее развитие чувствительности может служить причиной тех странных поступков, которые совершаются гениальными людьми в результате потери ими того или иного вида чувствительности (осязательной, органической, болевой и т. д.).
Например, о Ньютоне рассказывали, что однажды он стал набивать себе трубку пальцем своей племянницы. Обычно находясь в состоянии постоянной внутренней сосредоточенности, он нередко проявлял рассеянность. Как-то он принимал гостей и, желая их угостить, отправился в кладовую за вином. Гости ждут, а хозяин не возвращается. Оказалось, что, войдя по дороге в свою рабочую комнату, он так глубоко задумался над своим очередным трудом, что забыл о друзьях. А когда он писал "Математические начала натуральной философии", то, поглощенный своими мыслями, забывал одеваться и есть. Однажды он пообедал, но не заметил этого. И когда по ошибке опять пошел обедать, то очень удивился, что кто-то съел его обед. О его рассеянности свидетельствует и такой случай: задумав сварить яйцо, он взял часы, заметил время и через пару минут обнаружил, что в руке держит яйцо, а варит часы.
Известно множество более или менее достоверных анекдотов о рассеянности выдающихся деятелей культуры, науки и искусства. Однако, вопреки прочно укоренившемуся в обывательском понимании представлению, "рассеянность" этих людей является, наоборот, ярким выражением исключительной собранности и сосредоточенности. Но сосредоточены они на основном предмете своих мыслей. Поэтому при столкновении с рядом житейских мелочей они могут оказаться в смешном положении, которые живописуют анекдоты.
Для того чтобы уяснить себе наличие сосредоточенности у "рассеянных" ученых, композиторов, художников, достаточно сравнить их внимание с вниманием ребенка, который выпускает из рук только что привлекшую его игрушку, когда ему показывают другую. Каждое новое впечатление отвлекает его внимание от предыдущего. Одновременно удержать в поле своего сознания оба он не в состоянии. Здесь отсутствует и концентрация, и распределение внимания.
В работах по психологии внимания слово "рассеянность" употребляется в двух смыслах. Им обозначают два вида невнимательности, происходящие от разных при
Рассеянность в первом смысле - это слабость произвольного внимания; следствием ее является очень легкая отвлекаемость и явная неустойчивость внимания. Человек не сосредоточивается на длительное время, внимание его непрерывно перескакивает с одного на другое.
Если такого рода рассеянность является постоянной чертой человека, то это говорит уже о дезорганизованности и невоспитанности его внимания. Типичным примером рассеянности в этом смысле служит Хлестаков ("Ревизор" Гоголя), который очень наивно, но очень верно говорит о себе: "У меня легкость необыкновенная в мыслях".
Совершенно иной характер имеет рассеянность во втором смысле. Она выражается в том, что человек настолько сильно сосредоточен на одном предмете, что не способен замечать ничего другого, настолько погружен в свои мысли, что временами перестает отдавать себе отчет в самых элементарных вещах. При такой рассеянности, конечно, нельзя говорить о слабости внимания; наоборот, сила сосредоточенности здесь очень велика. Но все же недостаток внимания очевиден: это неумение распределять его и низкая способность к его переключению. У таких людей внимание сильное, но узкое и слабо подвижное. Именно такое внимание и характерно для многих гениальных людей.
Бетховен, принявшись за музыкальные композиции, до такой степени становился нечувствительным к голоду, что бранил слугу, когда тот приносил ему еду, уверяя, что он уже пообедал. Во время прогулок он часто погружался в себя, начинал активно жестикулировать и разговаривать сам собой и нередко по рассеянности терял ориентацию в пространстве. Вместе с тем он ходил постоянно небритым, считая, что бритье лишает его вдохновения.
Французский писатель, драматург и философ-просветитель, основавший "Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел" Дени Дидро (1713-1784), нанимая извозчиков, забывал отпускать их, и ему приходилось платить им за целые дни, которые они напрасно простаивали у его дома. Дидро часто забывал месяцы, дни, часы, даже тех лиц, с кем начинал разговаривать, и, точно в припадке сомнамбулизма, произносил целые монологи перед ними.
Однажды физик Ампер, уходя из своей квартиры, написал мелом у себя на дверях: "Ампер будет дома только вечером". Но он вернулся домой еще днем. Прочитал надпись на своих дверях и ушел обратно, так как забыл, что он сам и есть Ампер… Он постоянно сморкался в тряпку, которой стирал мел во время лекций, и намазанный мелом, вызывал веселость студентов.
Альберт Эйнштейн (1879- 1955) - физик-теоретик, один из основателей современной теоретической физики - однажды встретив своего друга и целиком поглощенный своими мыслями, сказал: "Приходите ко мне вечером. У меня будет профессор Стимсон. Его друг, озадаченный, возразил: "Но ведь я и есть Стимсон! Эйнштейн на это ответил: "Это не имеет значение, все равно приходите!"
Недавно было обнаружено его письмо к жене, в котором он признавался: "Даже в самых торжественных случаях я обходился без носков и скрывал сие отсутствие цивилизованности под высокими ботинками".
Итальянский физик, механик, астроном, математик и философ Галилео Галилей (1564-1642) провел первую брачную ночь за книгой. Заметив, наконец, что уже светает, он отправился в спальню, но тотчас вышел оттуда и спросил у слуги: "Кто лежит в моей постели?" Последовал ответ: "Ваша жена, сударь". "Господи, - воскликнул Галилей, - я и забыл, что вчера женился!".
Не меньший курьез случился и с немецким историком, филологом-классиком и юристом Теодором Моммзеном (1817-1903). Однажды в поезде он рылся во всех карманах, чтобы разыскать свои очки. Маленькая девочка, сидевшая рядом, протянула их ему. "Спасибо, малышка. А как тебя зовут?" - спросил ученый. "Анна Моммзен, папа", - ответила девочка.
Трудно, пожалуй, назвать гениальных людей, лишенных каких-либо причуд. Казалось, их не должны были иметь, например, английский писатель, романист и очеркист Чарльз Диккенс (1812-1870) и его соотечественница-писательница Агата Кристи (1890 -1976). "Меня притягивает невидимая рука смерти", - весьма часто говаривал Диккенс. Он любил заходить в городской морг и проводить там целый день, наблюдая, как привозят тела покойных, а санитары готовят их в последний путь. Когда Кристи садилась за очередное произведение, на ее столе всегда стояла чашка ромашкового чая по рецепту: одна ложка заварки на литр воды. "Это та самая доза, которая необходима для утонченного убийства", - говорила она.
Эмиль Золя (1840 - 1902) - французский писатель, публицист и политический деятель, - для успешной работы над своими романами привязывал себя к стулу.
А Шарлотта Бронте (1816 - 1855) - английская поэтесса и романистка, - постоянно отрывалась от писания очередного романа и отправлялась чистить картофель.
И в заключение - еще один вопрос: кто был и остается лидером гениальных людей, когда речь идет об их причудах? Конечно же, испанский живописец, график, скульптор, режиссер, писатель Сальвадор Дали (1904 - 1989). Чудачества "Божественного Дали" начинались с его внешнего вида: длинные гладко зачесанные волосы, навощенные, торчащие в разные стороны огромные усы, горностаевая мантия и трость с серебряной ручкой. Он, по его собственным словам, ежедневно просыпался с одной и той же мыслью: "Чтобы такое чудесное совершить сегодня?" А после вставал с кровати и успешно совершал.
Писатель Михаил Веллер в своем рассказе "Танец с саблями" из книги "Легенды Невского проспекта" описал встречу Дали с композитором Арамом Хачатуряном, автором прославленной оперы "Гаянэ": "…часы бьют четыре раза, и с последним ударом врубается из скрытых динамиков с оглушительным звонок "Танец с саблями!" Дверь с громом распахивается - и влетает верхом на швабре совершенно голый Дали, маша над головой саблей! Он гарцует голый на швабре через весь зал, маша своей саблей, к противоположным дверям - они впускают его, и захлопываются!.." А во время своего первого визита в Америку Сальвадор Дали огорошил встречавших его репортеров демонстрацией своей картины, на которой была изображена совершенно голая Гала (тогдашняя жена, муза и модель Дали) с бараньими отбивными на плечах. На недоумение репортеров Дали спокойно среагировал: "Все очень просто. Я люблю Галу и люблю бараньи отбивные. Здесь они вместе. Отличная гармония!.."
