ПРОПАГАНДЫ РАЗНЫЕ НУЖНЫ, ПРОПАГАНДЫ РАЗНЫЕ ВАЖНЫ…

Пропаганда является самым постоянным потоком информации, сопровождающим человечество практически все время. Сначала была религиозная пропаганда, именно она задавала правила поведения, рассказывая, “что такое хорошо и что такое плохо”, но для взрослых. Даже само слово пропаганда оттуда – из практики иезуитов. Тогда оно значило эффективные практики обращения неверующих верующих и связано с именем Игнатия Лойолы. Эта интенсивная технология заинтересовала даже С. Эйзенштейна как эффективный вариант влияния на массовое сознание, откуда кино может брать свои приемы.

Пропаганда неизменно всегда с человечеством и конкретным человеком. Это определенная нормировка поведения, поскольку такого рода правила существуют в любом обществе. Наверное, можно выделить такие периоды развития пропаганды:

– религиозная, она в том числе была направлена на исправление поведения, разрешенного в прошлые века, инструментарий шел как от человека – молитва, так и к человеку – проповедь,

– тоталитарная, которая возникает с появлением технической поддержки, охватывающей все население одновременно, это время Гитлера и Сталина, инструментарий – массмедиа, пропаганда носила монологический характер, позитивно описывая себя и негативно врагов,

– коммерческая: инструментарий – реклама и паблик рилейшнз, которые диктуют нам наш мир потребления,

– коммуникативная: инструментарий – Интернет, соцсети, где создаются индивидуально ориентированные сообщения, от которых трудно уклониться,

– будущая – ???

Если Н. Михалков ходит сегодня к Путину “ябедничать”, например, на известную “голую вечеринку”, то С. Михалков писал не только детские стихи, он был автором слов к гимну СССР. И это самый высший уровень официоза – и пропаганды. Когда “завистники” его дружески упрекнули в этом, он ответил обидчику, что тот будет слушать эти его стихи, каждый раз вставая.

Был конкурс, во второй тур прошли произведения десяти человек: Н. А. Заболоцкого, М. В. Исаковского, Б. Н. Кушелева, С. В. Михалкова (два текста), С. Г. Острового, П. М. Панченко, Н. И. Рылевского, М. Ф. Рыльского, В. М. Саянова, С. И. Чиковани. Так что все вполне известные лица… Пропаганда в этом плане может рассматриваться как произведение искусства, но четким с политическим подтекстом…

Сталин пригласил создателей гимна к себе. Это были композитор, дирижер и автор слов С. Михалков. Еще при них Сталин что-то подправил в тексте, сказав потом: “выбирайте, что хотите в качестве награды – дачу, квартиру, машину”. Один сказал – квартиру, другой – дачу, а Михалков поросил … карандаш, которым Сталин правил текст. Вождь усмехнулся в усы, а Михалков получил и дачу, и машину, и квартиру… В советском фильме “Старшая сестра” была фраза, которую можно применить к данному контексту – “Доброе слово и кошке приятно”…

У пропаганды хорошо получаются образы прошлого и будущего, но хуже настоящего, поскольку они сильно пересекаются с реальностью, и их можно видеть своими глазами. Тогда особо заметным становится их несовпадение. Государство “гасит” такие несовпадения, вводя репрессии за не ту интерпретацию действительности.

СССР хорошо создавал пропагандистские образы для того, чего не было перед глазами граждан. Например, хорошо получался “ужасный” Запад. Это было постоянной темой – американские безработные или американские бездомные, спящие под газетами… Они у каждого советского человека были перед глазами, когда он спал под своим теплым одеялом…

Развал СССР пришел с позитивной картинкой Запада… Сталинская пропаганда удерживалась репрессивными методами, ее никто не мог критиковать. Спецслужбы сажали всех недовольных. И мощь пропаганды проникала всюду: от школы до университета, от улицы до музея, от романа до фильма… Практически не было непропагандистского произведения литературы и искусства. Правда, в любом произведении всегда есть модель мира, и на эту модель накладывается героика. А пропаганда особенно любит героев…

Эффективность пропаганды поддерживалась работой спецслужб. Когда после 1917 г. прошло до 1937 года ровно двадцать лет, резко усилились репрессии. Можно рассматривать этот срок как исчерпанность пропагандистской картинки. Ее надо было подкреплять гонениями на сторонников другого мнения. Кстати, как демонстрируют документы из фонда А. Яковлева из Москвы в период массовых репрессий спускалось вниз количество людей, которых следовало арестовать. То есть плановой была не только экономика, но и репрессии. Все это работало на поддержку пропагандистской картины мира, которая всегда должна выглядеть лучше реальности.

В дальнейшем тоже были пики, но не только ужесточения, но и послабления. Например, так называемая хрущевская оттепель. Такие периоды характеризовались одновременным “расцветом” литературы и искусства. В это время “проклевывались” интересные люди и произведения, которые позволяют смягчать жесткость режима и дают толчок будущим изменениям.

Даже только литература и искусства при общем догматическом настрое на “цитатничество” позволяют пробуждать новые поколения, поскольку входят новые талантливые молодые люди. Правда, как правило, в истории СССР за такими периодами следует “подмораживание”, поскольку власть хорошо понимает опасность свобод.

Период так называемой оттепели характеризуют так: “Заметно ослабла цензура в литературе и кино, легче задышало неофициальное искусство, которое перестали загонять в рамки сталинского соцреализма. СССР стал более открытой страной, и даже США в официальных источниках теперь позиционировались не как враги, а как «оппоненты»”.

В такие периоды практически всегда поднимается новая литература и кино, много новых имен, это определенная попытка глотнуть воздух свободы. Но потом, как правило, власть хмурит брови, и все возвращается на круги своя…

После трансформации пропаганды в хрущевскую оттепель следующим разворотом была “перестройка” М. Горбачева. И снова у пропаганды вдруг появился человеческий голос, который все услышали. И самое главное пришли позитивные последствия: “В памяти большинства остался только общий образ каких-то действий руководства страны в лице Горбачева, который эту перестройку объявил, издал какие-то новые правила и законы про послабления в экономике и про потепление в международных отношениях, убрал из власти совсем идеологически замшелых ретроградов и действительно произнес слово «выборы». А потом и устроил их, и, как результат, появились новые люди, новые лица: Попов, Собчак, Старовойтова… То время вспоминается как стремительный калейдоскоп событий, совершенно неожиданных и для своего времени во многом удивительных, когда то, что казалось незыблемым, начинало вдруг меняться, раздвигая горизонты: как личные у отдельных людей, так и в целом у всей страны”.

Цензура и пропаганда управляемы, в СССР ими занимались отдельные органы власти. И если цензуры официально не было, то был Главлит, который выполнял эти функции, и ничто не могло выйти на публику без разрешающей визы оттуда.

Нормальные люди хотят жить в свободной стране. Но руководить такими людьми, конечно, сложнее. И потом власть с неизбежностью начинает забирать те свободы, которые мешают ей управлять. Но в социальной памяти все это остается.

С точки зрения власти, новое всегда опасно: “Действительно, все, что произошло в стране во второй половине восьмидесятых, открыло для многих абсолютно новую картину будущего. Практически все, что появилось тогда и постепенно стало естественной частью жизни, так или иначе будущее наших собеседников сформировало. Даже отчего-то кажущееся многим из них смешным «новое мышление» осталось у них в памяти и в их жизненном арсенале. Как выяснилось, можно сегодня быть уверенным в чем-то, что в тебя вдолбили, а завтра что-то в жизни меняется, появляются новые вводные и новые контексты, и можно думать по-другому, видеть совсем иные важные смыслы. Для многих открылись новые социальные лифты, открылась совсем иная дорога к самореализации. Пусть и пришлось это на тяжкие девяностые, но тем не менее стало осуществленным на практике альтернативным будущим”.

И еще ностальгические воспоминания: “Восклицательный знак из уверенного в себе прошлого, чаще сменялся на знак вопросительный, кристаллизуя на экране человека- сомнения. И датский принц в исполнении Иннокентия Смоктуновского воспринимался самым, что ни на есть современным героем. В названиях фильмов также произошли изменения. Нередко, можно встретить личные местоимения: “Я шагаю по Москве”. “Они сражались за родину”. «Дом, в котором я живу» и др. Даже рабочий коллектив больше не масса безликих людей, гаек и винтиков, а собрание индивидуальностей, личностей, объединённых духом товарищества. На первый план вышли проблемы повседневной жизни, простые чувства, отодвинутые в пылу идеологической борьбы на второй план явили бездомный драматургический материал”.

Тогда СССР был спасен тем, что все недостатки были списаны на эпоху Сталина. Однако политическая система может легко разворачиваться в обратном направлении. Было заявлено иное будущее, но потом двери в него захлопнулись и начался повтор…

Мир должен иметь будущее, иначе в нем не хочется жить. Перестройка, например, приоткрыла дверь в такое новое будущее. В СССР будущее было, но оно слабо отличалось от настоящего за окном, поэтому не было таким интересным. Не зря для периода СССР характерно бурное развитие фантастики, причем действительно научно-фантастической, а не сказочной, которая тоже пришла, но позже.

Возможно, в советское время специально запустили фантастику для стимуляции научно-технического прогресса, подобно тому как, к примеру, создавались факультеты кибернетики. Стругацких читали все, кто имел мозги… И было много переводов зарубежной фантастики.

Академгородки отличались еще любовью к фестивалям авторской песни, что также является стимулятором творчества. Все это постепенно сошло на нет, но сформировало мозги научно-технической интеллигенции того времени. Ракеты и ядерное оружие требовали новых мозгов, и партия, вероятно, скрепя сердце, их разрешила.

Фантастика и авторская песня в любом случае работали на раскрепощение мозгов, а они как раз и были востребованы. При этом определенными “тормозящими стержнями” служили в университетах предметы под шапкой марксизма-ленинизма. Здесь нельзя было не то, что критиковать, а просто отступать на шаг от процесса цитирования, который был главным в таком типе изучения.

Одновременно современный мир вошел в новый период, где разделение правды и неправды становится все более неопределенным. Возможно, это результат распространения выборов, где разграничение правды и неправды становится все более гибким, а главенствует идея “кто громче расскажет, тот и прав”. Пришли громкие политики, начиная с Трампа, которые не связаны старыми условностями. Раньше говорили, что в мире всегда есть место подвигу, сегодня можно сказать, что в мире не всегда есть место правде.

Ряд последних выборов и политических заявлений на Западе выводят на первые места отнюдь не демократов, то есть происходит определенное охлаждение политического климата. “Хорошие” слова начинают отличаться от “плохой” реальности. А человек существо консервативное, он продолжает в мире слов, а не реальности, которая меняется на глазах.

СССР все время объявлял разворот в новое будущее, но потом вновь возвращался на старую колею. Получается, что если предрасположенность к структурным единицам тоталитарного толка лежит в условных “институциональных генах”, то предрасположенность к правой идеологии лежит в когнитивной плоскости. А удержание все новых и новых поколений в старой парадигме имеет следствием существенную роль спецслужб в этой задаче.

Любимую свою войну цитат СССР проиграл, поскольку цитировал классиков марксизма-ленинизма вместо современных ученых, а это несло не развитие, а торможение. Нужны были новые цитаты, а их не было по чисто идеологическим соображениям. По крайней мере цитирование такого сверхобязательного типа в какой-то мере должно было тормозить развитие, а не способствовать ему.

Главным лозунгом времени, наверное, было не “Москва слезам не верит”, а “Москва не верит новым цитатам”, что погружало страну в прошлое. Тысячи студентов корпели над конспектами того, что не имело никакой ценности. И это была своеобразная политическая религия, которую нельзя было критиковать…

---

Георгий ПОЧЕПЦОВ.
Доктор филологических наук, профессор.
Киев, Украина.
Печатается с любезного разрешения автора