МИСТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ РОССИИ – ПО ПЛОДАМ ИХ, УЗНАЕТЕ ИХ…

Как известно, Илья Муромец сиднем сидел тридцать три года, а вот когда отсидел свое, всем показал мать Кузьмы.

Царь-колокол никогда не звонил, царь-пушка никогда не стреляла. Февральская революция произошла в марте, Великая Октябрьская – в ноябре.

Председатель Реввоенсовета Троцкий называется самым большим контрреволюционером, а потом и сама революция объявляется самым большим злом в ее истории, хотя контрреволюционер Троцкий так и остается врагом народа.

В том гнусном Феврале 1917 по армии прошел так называемый приказ N1, сочиненный в Петроградском солдатском комитете полковым писарем Соколовым, который (приказ) предписывал выбирать командиров солдатами и согласовывать приказы командира с полковыми солдатскими комитетами. На армии можно было ставить крест. Неподчиняющихся офицеров убивали (лучше сказать – линчевали), а лояльные офицеры теряли всякую инициативу и лишались ответственности за отданный приказ. В тылу тоже происходило нечто невообразимое: засилье советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов (кстати, откуда в тылу солдатские депутаты? – да, фактически, из дезертиров).

Это то самое хрестоматийное двоевластие. Между прочим, Керенский в своих мемуарах отрицает само наличие двоевластия. Мол, наша власть, власть Временного правительства была крепка. Не была.

Один мелкий штришок: Керенский, хорошо относясь к Николаю II и его семье (только Александру Федоровну недолюбливал – еще бы, она не раз просила мужа “повесить этого Кедринского – так она его называла) пытался сделать все, чтобы дать царю возможность уехать из России. Даже готовился переезд Романовых в город Романов (ныне Мурманск), куда за ними должен был прийти английский крейсер. Но вот незадача: петроградский совет не разрешил этого и просто физически не позволил, а потом и английское правительство отказалось, опасаясь осложнений с русской властью в лице советов.

У Керенского незадолго до его смерти в июне 1970 г. (он, фактически, покончил с собой, сорвав ночью с себя все повязки и кислородные трубки после падения и перелома шейки бедра. ему было почти 90) американский корреспондент спросил: что нужно было сделать для того, чтобы не допустить большевиков к власти? Тот ответил: “Нужно было расстрелять всего одного человека”.

– Ленина?! – радостно воскликнул журналист.

– Нет. Керенского.

Да, итог жизни. А итогом смерти было то, что православная зарубежная церковь отказалась его отпевать (и даже сербская церковь), а все эмигрантские силы объединились для того, чтобы не разрешить похоронить бывшую надежду русской революции в Америке, сочтя его масоном (а он и был им) и виновником падения России. Пришлось сыну везти тело в Лондон и хоронить на кладбище Putney Vale Cemetery, не принадлежащем какой-либо вере.

Как же так угораздило Александра Федоровича, которого в марте 1917 года газеты называли “рыцарь революции”, “львиное сердце”, “первая любовь революции”, “народный трибун”, “гений русской свободы”, “солнце свободы России”, “народный вождь”, “спаситель Отечества”, “пророк и герой революции”, “добрый гений русской революции”, “первый народный главнокомандующий”?

Как раз потому, что он слишком верил газетам. И своей гениальности и незаменимости.

Поэтому, когда уже в августе 1917 года главнокомандующий русскими войсками генерал Корнилов, заручившись уверениями в поддержке Керенского, пошел на Петроград, чтобы подавить угрожающих и готовящихся к восстанию большевиков, то “народный трибун” сделал невероятную вещь. Керенский приказал арестовать Корнилова! Он был потрясен тем, что Корнилова его офицеры вынесли из вагона на руках и были готовы за него отдать жизнь, называя спасителем России. Как это так?! Кто “гений русской свободы” и “спаситель Отечества”? Вот и газеты пишут – он, Керенский, а не какой-то Корнилов.

В результате Февральской (мартовской) революции Керенский оказался одновременно в двух противостоящих органах власти: министром Временного правительства, и в первом составе Петросовета в качестве товарища (заместителя) председателя.

Очень хитрый ход. И вот, одной рукой в качестве министра-председателя Керенский брал оружие из военных арсеналов, а второй выдавал его революционным матросам и солдатам-дезертирам, опоры большевиков. Именно этим оружием войска Корнилова и были остановлены, когда Керенский объявил его мятежником и врагом отечества. С этим же оружием матросня захватила Зимний дворец и низложила Временное правительство. Керенский же был вынужден немного позже бежать из Гатчины, переодевшись в форму ненавистного ему революционного матроса, и после многих странствий оказался в США.

Как говаривал Никита Пряхин из “Вороньей слободки”: “как пожелаем, так и сделаем”. Вовсе нет, иначе бы удался и “величественный сталинский план преобразования природы”, и хрущевское насаждение кукурузы за полярным кругом, и последняя (и роковая для инициаторов) горбачевская борьба с алкоголизмом, и нынешние рыночные реформы. Не удаются же, однако.

До назначенного времени каждый волен распоряжаться собой по собственному разумению, полная свобода воли: хочешь – борись с пьянством в пьющей стране, хочешь – в ней же вводи рынок, но если эти “воления” каким-то образом противоречат ходу истории, то у тебя все равно ничего не выйдет.

Маленькая историческая справка: в социологии известно, что если 25% активного населения страстно желает изменить политический режим или даже вообще строй страны, то они могут этого добиться неконституционным путем, через вооруженный переворот. Выборы в Учредительное собрание проходили уже после захвата власти большевиками, но, даже учитывая всю силу их воздействия на “свободную” волю избирателей, большевики получили в Учредительном собрании всего лишь 24 % мест. То есть не дотягивали по своим сторонникам до минимальной цифры в 25 %. Это значит, что в момент захвата власти, дай Бог, если и большевиков и всех, кто их поддерживает, имелось хотя бы процентов десять, а скорее всего, меньше.

И все-таки как им удался и переворот, и затем одоление 170 миллионной страны, в целом относившейся к ним враждебно? Просто большевики применили массу приемов, которые не могут учитываться никакой социологией, ибо выходят за рамки человеческого, ну, скажем, точно так же, как действия какого-нибудь тиранозавра выходят за рамки психологии. То был невероятный террор и заложничество. Бывший царский офицер привлекался в качестве военспеца, а его семья становилась заложником. Если ты, гад, задумаешь нам изменить, всю твою семью истребим. Или в случае наступления белых их командование уведомлялось: если не остановитесь, арестованные заложники из видных «отцов города» будут расстреляны. И белые в растерянности останавливались.

Ленин вначале широко использовал так называемых “латышских стрелков” (именуемых в секретных телеграммах Ленина с требованиями расстрелов “железным полком”) – три дивизии (соединенных большевиками в одну), созданные в начале Первой мировой войны, в 1914 году и бывшие надежнейшими защитниками трона. В результате развала российской армии при Временном правительстве эти латыши, находящиеся в чуждой и незнакомой им языковой среде, оказались брошенными на произвол судьбы – и вот тут-то их прибрали к рукам Ленин с товарищами и использовали в дальнейшим как главный рычаг репрессий.

Но для захвата страны явным меньшинством нужна сильнейшая харизма у лидера заговорщиков, нужна его бешеная, поистине нечеловеческая энергия. Эти качества были у Ленина – и когда его называли мозгом революции, это было почти правдой. Ибо более точно – больным мозгом.

Тот процесс мозговой деградации, который чуть позже привел его к смерти, свидетельствует о том, что глубокое поражение мозга, в результате чего одна его половина усохла, а вторая превратилась в зеленую жижу, питало патологическую ненависть Ленина к “старому миру” и давало неуемную энергию для его разрушения. Именно Ленин своей инфернальной энергией компенсировал малый количественный состав большевистской “элиты”. Элиты в кавычках, потому что кроме низкого образовательного ценза, эта “элита” представляла собой и физически ущербных людей – они выделялись даже маленьким ростом, между 150 сантиметрами (Ежов) и 164 (Сталин). В серединке были все остальные – и “коренастый крепыш” Ленин 165 (то-то никогда не сообщали его рост) и любимец партии Бухарин – 155 см. И эти злобные недомерки держали в ужасе российского великана!

Во времена “той революции” имелся большой соблазн думать, что, располагая некоей научной теорией развития общества можно рассчитать “по науке” траекторию движения страны по историческому пути. И не только рассчитать, но даже направлять это движение. Такой сильный соблазн содержался у Маркса, который прямо декларировал, что его учение открывает объективные законы развития общества и, если ими руководствоваться дальше, то из предыстории, когда люди действовали стихийно, ибо не знали марксизма, мы перейдем в собственно историю, когда станем строить жизнь осознанно, по научной теории.

Один из таких знатоков “как надо” – Бухарин – даже ввел термин “строительство социализма”, который воздвигали по плану, по точной науке. Он, правда, не только не узнал из своей науки, чем в итоге закончится это строительство, но даже никаким намеком не предчувствовал своей собственной судьбы, завершившейся 15 марта 1938 года на полигоне «Коммунарка» в Московской области выстрелом в затылок, произведенным одним из рядовых строителей социализма, безымянным ворошиловским стрелком. А ведь всего за полгода до ареста был в командировке в Париже вместе со своей молодой женой Лариной – казалось бы, чего проще остаться, если хотя бы догадываешься, что тебя ожидает на прогрессивной родине.

22-й съезд, а там уже полное разоблачение Сталина, вынос тела из Мавзолея, свержение истуканов по всей стране. Почему ночью и тайно? Ну, вот так решило руководство. Это добавляло шарма государственной мистерии. Я в Минске пробрался на крышу дома, стоявшего на периметре центральной площади с гигантской статуей в центре. Площадь была оцеплена солдатами, видеть гибель бога народу было нельзя. Люди могли бы ослепнуть от зрелища уничтожения Сакрального. Подъехал мощный бронетранспортер, накинули трос на шею олицетворяющего государство идола-перуна, дернули раз, другой, тулово рухнуло, оставив на постаменте сапоги. Их уничтожали отбойными молотками, что звучало как дробь барабанов Космической Тайной Казни.

Это действо было настолько непостижимым, что его запретили снимать на киноленту. Ни для себя, ни для властей, ни для истории. Поэтому не существует ни одного кинокадра этого эпохального события, происходившего одновременно по всей стране. Как не существует кадров утопления Перуна. Как не существует и кадров захоронения Вождя народов в могиле, закрытой бетонной плитой (чтоб не встал) рядом с Мавзолеем, и уж, тем более, кадров мистерии извлечения вечного тела и его сожжения с распылением пепла.

Потом, спустя какое-то время видится, что все прошедшее было закономерно, что оно случилось только так, как могло, и никак не иначе. Эту мысль неоднократно высказывал Лев Толстой, когда говорил о прошлом России. Причем, что удивительно – это прошлое может быть мерзковатым, а результат, тем не менее, поражает своим величием. Лев Николаевич с изумлением писал: “история России состоит из ряда безобразий, а в результате возникло великое единое государство”.

Сейчас, глядя в недавнее прошлое, мы видим, что там вроде были не безобразия, а напротив, сплошные добродетели. Гласность ввели, плюрализм мнений, провозглашали демократизацию и строили правовое государство, переходили к рынку, – а вышло одно сплошное безобразие, и в итоге великое единое государство, служившее оправданием многочисленных безобразий прошлого в глазах не только Толстого, но и почти всех русских мыслителей, историков и философов (а все они были государственниками), исчезло.

Ну точно, как в анекдотической истории с хеллумскими мудрецами. Один из них, Шлема-трубочист сообщает об утонутии Хаима: ” Я хочу вам сказать, что мы на четыре хорошо имеем только одно плохо. Штаны остались, рубашка цела, башмаки и исподнее на месте. Только Хаим исчез. Утонул.

Так на четыре хорошо одно плохо – это же пустяк”. Как же это мы умудрились не предусмотреть такой “пустячок” как распад единой страны (ну, не только мы – тут и Югославия и Чехословакия и еще много кто), имея столько “хорошо”, столько прекрасных идей по вхождению в современное цивилизованное государство? А, наверное, так, как в евангельской притче о благих намерениях, коими выстлана дорога в ад.

Да, глядя назад, действительно кажется, что все было предопределено.

Но и это такая же иллюзия, как заблуждение о том, что мы можем что-то такое строить по “высоконаучным планам революционного преобразования общества”. Общество настолько сложная система, что не поддается однозначному моделированию никакой теорией. На этот счет есть одна теорема в кибернетике (Маккалока-Питса), гласящая о том, что промоделировать некую сложную самоорганизующуюся систему может только система, на порядок более сложная. В наших условиях таковой была бы некая инопланетная цивилизация, ушедшая по сравнению с нашей на десятки тысяч лет вперед. (Или Бог…) Но таковая нам неизвестна и помощи ждать неоткуда.

А что касается земной науки, особенно в социальной области, то, как учил товарищ Сталин, скромнее надо быть. И не уподобляться кустарю-одиночке с мотором Полесову, возомнившему о себе хаму. Если известен закон сохранения энергии, то нечего тратить зря время на изобретение вечного двигателя.

Увы, приходится признать, что мечта Канта указать рассудку и разуму человека его границы так и осталась несбыточной мечтой. Именно в социальной сфере эти двигатели вечного спасения изобретаются без устали.

Историю можно уподобить карабканью по очень высокому и ветвистому дереву.

Когда лезешь вверх, перед тобой множество путей – можно двигаться по основному стволу, а можно по толстой ветке, направленной тоже вверх (а может в сторону), да и по толщине не уступающей стволу, так что их и различить непросто.

А затем представим себе, что минуя очередное ответвление, мы отпиливаем все ветки, кроме той, по которой продолжаем лезть. Тогда, оглянувшись “на пройденный путь” мы увидели бы голый ствол, и возникла бы полная иллюзия, что иного пути и не было. А ведь он был! И не один, а множество. Но вопрос все равно остается: по какой ветке двигаться, где наш путь, который ведет к цели? И самое главное: какова эта цель, кто ее знает и как можно доказать, что он ее знает?

Неким итогом истории России является набор фамилий ее подданных. Самой распространенной является не Иванов, не Кузнецов, не Петров, и не Сидоров. А – Смирнов. Давалась она в толще народной жизни мужикам за смирение. Как ему прикажут, так он выполнит. А вот фамилий Буянов очень мало. Вот и нету вожаков.

Сам предпринимательский капитализм вместе с его рынком возник, как известно из работ Вебера, из протестантской этики. И целью людей того общества ХVII века было вовсе не нахапать любыми способами (дескать, рынок ведь), а обрести уверенность, что бессмертная душа будет спасена. То, чем разглагольствуют теоретики российского “начального нахапления и прихватизации”, похоже вовсе не на рынок, а на бесчинства и грабежи конкистадоров в Месоамерике или на деятельность современной колумбийской мафии. Разбой, как само собой понятно, ни в каком смысле не может считаться предпринимательством, хотя бы и давал баснословную “прибыль” за единицу времени.

И такими методами вели к рынку, частной собственности и “капитализму” страну, в которой традиционно почти никогда не было широкого класса частных собственников и в которой сотнями лет созревало и крепло представление о справедливости как о примерно равном распределении благ. То есть, жить примерно как все в общине, не выделяясь. Для крестьянина это было даже больше, чем просто справедливость. В сознании русского крестьянина, общинника, справедливость сливалась с понятием истины и правды. Жить по истине, по правде и жить справедливо – означало одно и то же, то есть в его сознании этическая категория справедливости совпадала с как бы научной (точнее – с гносеологической) категорией истины!

Россия столетиями строила свою судьбу на идее великой империи. После революции эта идея трансформировалась в желание лидерства в построении коммунизма в масштабах всего мира. Дикий утопизм этой идеи в итоге погубил великую Россию. Но даже в этой извращенной форме в течение целых 70 лет для нескольких поколений эта утопия все-таки была Идеей.

С самим словом “право” в русском языке случилась неувязка.

В русском языке это слово имеет не юридическое значение в смысле равенства на весах Фемиды отдельного человека и всего государства, а скорее значение “воления”, желания, возможности. Когда выпивший купец дебоширил в ресторане, он кричал: “Я имею право”. Это не главная, но какая-то причина того, что право закрепилось в языке с таким антиправовым явлением, как крепостная зависимость (крепостное право). И если в словосочетании “кулачное право” мы явно слышим иронию, то в крепостном праве можно усмотреть как бы некую норму – мол, было такое право. Вот было римское право, есть частное право, есть морское, а вот есть – крепостное. Однако, ничего не находится дальше от юридической идеи права, чем личная зависимость одного человека от другого. Для идеи права недостаточно также выполнения законов. То есть, если сами законы неправовые, то их ревностное исполнение ни к какому праву не приближает. Скорее, наоборот. Скажем, никакое исполнение диких, антиправовых законов при Сталине, (например, законов о членах семьи изменника родины), не приближали страну к праву.

Сейчас приняты указы о формировании более трети Думы из героев, прошедших СВО, в том числе, из бывших уголовников, насильников и убийц. Из них же предполагается создать новую элиту, формировать также исполнительную власть – вплоть до мэров и губернаторов. Кто этого не заслужил – назначать завучами в школы по воспитанию подрастающего поколения.

Наступает заря нового «прекрасного и яростного мира». Там у Андрея Платонова состав вел ослепший от удара молнии машинист. Здесь страну вели умственно слепые от рождения вожди. Кстати, Платонов входит в школьную программу по литературе. Как и Солженицын. Настоящий когнитивный диссонанс.

Теперь испытание для России, что ей еще предстоит? Ее почва, вся земля российская пропитана трупным ядом миллионов не похороненных и просто брошенных тел, расстрелянных наганами чекистов, и тел убитых пулями разных войн, и пропавших без вести (а их и не искали – пропал – и хорошо, не надо платить пенсии родне). Страна не изжила трупный яд, пропитавший землю чуть ли не до мантии. Погибшие не отпеты, виновные кару не понесли, а народ не покаялся. Мертвые духи мистически утянут ныне живых. Да и живы они условно, живы только в физиологическом (как овощи), а не в социальном смысле слова.

Распад СССР есть мистическая кара за все содеянные преступления от его имени.

Каково будет возмездие за все нынешнее?

---

Валерий ЛЕБЕДЕВ,
писатель, журналист, издатель.
Член The International Academy of science, industry, education & arts.
Бостон, США.
Для «RA NY»