ЭЛЬМАРА ФАУСТОВА: ИЗ ЕВРОПЫ В АМЕРИКУ ПУТЁМ ВИКИНГА ЭРИКА РЫЖЕГО

Окончание

27.08.2010, 8 день. – Плывём! Курс – на северо-запад. Теперь уже к загадочной Гренландии. Становится холоднее и… – как бы это сказать? – серее. И небо, и море, и даль – всё как будто в тумане, который постепенно сгущается. Иногда сквозь туман видны небольшие островки, изредка оттуда выныривают с криком одиночные птицы. Откуда и куда они летят? На палубе уже сидеть невозможно – ветрено, холодно, сыро…

Смотрю вдаль сквозь стекло, на подоконниках у нас везде цветущие орхидеи всяких изысканных форм и расцветок. Сквозь них колеблющаяся вода смотрится как что-то мистическое, как течение пространства и времени за хрупким, нежным мгновением прекрасной трепетной жизни. Преходящей на фоне отстранённой вечности…

А на судне – всякие развлечения, и люди активно плавают в бассейнах, купаются в джакузи, делают большой группой гимнастику, играют в настольный теннис и в казино, слушают музыку в гостиных, читают книги… Ну а вечером, как обычно, прекрасный концерт, дискотеки…

28.08.2010, 9 день. – С утра идём вдоль берегов Гренландии, лежащей между Северным Ледовитым и Атлантическим океанами. Кругом много мелких островов, к удивлению, зелёных, точнее – зеленоватых. Берег Гренландии уже довольно близко – гористый, отвесные скалы. Много углублений-фьордов в сушу, по-моему, не очень глубоких, всё больше льдин, ледышек да и небольших айсбергов самых фантастических форм. По горизонту видны длинные острова или полуострова – не знаю, здесь изрезанный берег, много фьордов. Идёт небольшой дождь. И всё утопает в тумане, в низком облачном небе. На самом острове видно много водопадов, тонкими нитями летящих с большой высоты между скалами…

Оказывается, иногда это замёрзшие водопады, ставшие ледниками. А может, они летом оттаивают? Вряд ли, ведь сейчас лето.

Птиц почти нет, не говоря уже о других животных, но капитан говорит, что в прошлом году в этих местах наблюдали стаю – до 300 китов! Говорит, что и дельфины были, но совсем не верится, что в этой ледяной серой воде есть что-то живое. Мы много часов наблюдали за морем, но так ничего и не увидели. Но не теряли надежды и продолжали вглядываться в поверхность моря. Сегодня поверхность моря мне кажется какой-то жатой серой кожей. Дождь льётся на камеру, поэтому приходится уйти в салон – оттуда снимать через заплаканное стекло.

Но вот по правому борту на берегу огромный ледник, который я, увы! – не видела, потому что стояла на другой стороне, и никто мне не сказал… очень обидно. Я потом его видела издалека, но это совсем не полная картина. И потому фото не моё и, кажется, не очень качественное, но всё-таки хочу его поместить. Этот ледник похож на внезапно замёрзшую довольно большую реку, у которой прежде было бурное течение. Как будто она вдруг чего-то испугалась и замерла. Или застывший водопад, но на вид как раз ленивый, потому что плоский, как будто ползущий. Всякие льды там кругом – в разных формах, может быть, оторвавшиеся от этого ледника.

29 августа 2010, 10 день. Итак, Датское королевство, самый большой остров в мире Гренландия, городок Qaqortoq – три буквы Q в названии! – Какорток. Он четвёртый по численности населения город на острове, а проживает здесь приблизительно 3300 человек. Здесь люди работают на верфи и на кожевенной фабрике, где обрабатывают меха. И эскимосы делают сувениры в народном духе и предлагают их туристам на маленьком рыночке. И при этом посетителей развлекает местный шаман с бубном, но, как мне кажется, он существует только для туристов. И всё-таки любопытно.

Вид у городка экзотический. Небольшие, разнообразные, ярко окрашенные домики располагаются на склонах гор часто между скалами. Синие, красные, жёлтые, вишнёвые и т.д. Полицейский участок – зелёный. А уж детский сад весь разноцветный – чтобы издалека было видно. Серые тона природы, видимо, утомляют людей, и они скрашивают свою жизнь яркими красками. Правда, тёмными длинными зимами их радуют северные сияния – вот что я мечтаю увидеть! Пока никак не получается, хотя я плавала в Заполярную Норвегию, была на Аляске… Надо сказать, что дома все ухоженные, нигде не видела, чтобы осыпалась краска, всё аккуратно. Правда, стоят довольно густо, можно бы пореже, места хватает. А так общее впечатление, что они жмутся друг к другу для создания бóльшего уюта. И так будто бы возникает ощущение бóльшей защищённости от холода, от ветра, от темноты. И в самом деле, здесь же дуют вечные ветры с двух океанов.

Но вообще-то, к моему удивлению, климат здесь не такой уж суровый. Я прочитала, что зима довольно мягкая – до 27 градусов мороза, а лето холодное – приблизительно 10 градусов тепла. Зимой много снега, летом много дождей. И всегда ветры, хотя, наверное, небольшая углублённость в фьорд как-то оберегает. И туман. И, конечно, смена полярного дня и полярной ночи. Мы были в настоящий День, в августе, однако моросил дождь, и никакого солнца мы не увидели. Но всё-таки получается, что можно жить и так далеко на Севере на изолированном острове. Здесь есть аэро- и вертолётодромы, есть гавани, принимающие большие суда, правда, замерзающие зимой, но в целом связь с большим миром существует. На юге в жару приспособили использовать верблюда, а на севере – жаль! – здешнего кита к этому не мобилизуешь…

И люди живут. Первое, что бросается в глаза – большое количество детей. По городу ходят семьями с хорошо одетыми детьми, катают коляски – причём иногда дети везут малышей, вообще смотрят за младшими. Видимо, для эскимосов этот климат кажется нормальным. Кстати, сами они себя не называют эскимосами – им нравится, когда их называют гренландцами.

А вообще-то хочется сказать: на самом деле Зелёная земля! Ну, может быть, не совсем в нашем понимании – деревьев очень мало, практически их нет, есть кое-где кусты, а вот травы и цветы – в изобилии. Скорее всего на очень короткое время, но мы его застали.

Во всяком случае, в августе везде за камнями, вдоль стекающих ручейков видишь какие-то цветочки, в основном влаголюбивые – они такие все сочные, да ещё хорошо дождём забрызганные. Кажутся очень свежими, довольными своей жизнью на южном кончике северного острова.

Там ещё прямо в городе текут небольшие водопады. Они возникают неожиданно: вдруг из-под земли пробивается ручей, который быстро падает под горку, и по краям его много камней и разных цветов. Они цветут недолго, но, я думаю, очень радуют людей. Интересно, что высаженных цветов, как бывает в палисадниках, на клумбах, я здесь не видела.

Самая главная достопримечательность города, его центр – фонтан, довольно редкое явление в Гренландии. Это там был первый фонтан, но теперь открыли ещё один в другом городе. На невысоких колоннах шатровое навершие, на котором три кита, выбрасывающие тонкие струи воды из своих дыхательных путей.

Здесь, вокруг фонтана что-то вроде торговой площади – кругом лавочки, люди что-то продают на столиках. Сюда привозят всех туристов, все здесь любят фотографироваться. На память. А какая память! – До сих пор я представляю этот скромный фонтанчик как что-то очень значимое, что-то очень трогательное. И совсем особенное – гренландское!

Гренландия считается отдалённой провинцией Дании, и в связи с владением этой территорией Дания является самой большой по площди страной Европы. И королевство не формально относится к острову, оно его хорошо поддерживает финансами, заботится о решении социальных проблем, об образовании (есть гимназия) и культурной жизни местного населения. Поддерживаются народные художественные промыслы. И здесь два равноправных языка – гренландский и датский. Говорят, что большинство жителей владеет обоими языками.

Мы посетили церковь, нам сказали, что она лютеранская, здесь сейчас преобладает эта религия. К моему удивлению, сидело довольно много людей, горело много высоких свечей. Главная настенная роспись на месте алтаря: Христос, окружённый детьми. Пространство светлое, высокое. Атмосфера умиротворения.

Ещё очень заметна в городе осуществлённая культурная программа «Камень и люди». Был объявлен конкурс для скульпторов, и после этого по всему городку расположили много небольших, разных по стилю скульптур. Старались помнить об эскимосской теме. Некоторые скульптурные барельефы были вырезаны в скалах прямо в городе. Это делает всё пространство музеем на открытом воздухе – очень интересно, очень украшает городок.

Какорток расположен в небольшом фьорде. И, конечно, для города очень важна гавань, поскольку через неё осуществляется связь с миром. Сюда приходят большие круизные лайнеры, они привозят туристов, а это событие! И один из важных источников дохода для города. И вообще прибывающие люди с большой земли очень интересны для гренландцев, изолированных от цивилизации. Гавань привлекает мальчишек, которых, конечно же, влекут морские плавания.

Много хотелось бы ещё сказать о Какортоке, что там сохранились дома XVIII века, есть музей, что строятся типовые современные дома, что много разных собак и так далее…

Но наш лайнер уже зовёт нас в новые дали – пересекать Атлантику…

31 августа, 2010, 12 день

Итак, мы из Гренландии берём курс на Атлантику, путь наш – к берегам Северной Америки, а точнее – к провинции Ньюфаундленд и Лабрадор, принадлежащей Канаде. Плывём всё-таки к югу, океан постепенно становится более светлым, более цветным – приобретает голубоватые, зеленоватые оттенки. После серого северного океана чувствуешь: оттепливается, оживает, веселеет. Да и температура за бортом уже 18º, и мы счастливы, что наконец-то с удовольствием находимся на палубе (не сносит ветром) и греемся на солнышке.

Входим в бухту, берег плоский, виднеющееся впереди поселение светлое, какое-то всё белое – в отличие от разноцветной Гренландии. Пришвартовались прямо у берега, так, что с берега кажется, что лайнер стоит на зелёном поле.

Нью-фаунд-ленд – Вновь-найденная-земля, и для меня сегодня она точно впервые открытая! По переписи 2016 года здесь проживает приблизительно 2300 человек – вроде совсем немного, но город кажется вполне приличного вида, раскинулся довольно широко. Просто домики все одно-двухэтажные, с довольно большими участками. Правда, мне показалось, что здесь здесь скучновато, потому что как-то однообразно всё. Конечно, иногда домики украшены, но в основном преобладают строгие белые строения. В целом же смотреть приятно, потому что всё ухожено, много зелени и цветов. В некоторых дворах прямо ботанические сады – так много разнообразных цветов, кустов и деревьев. Время от времени попадаются высокие, густые ели. В одном доме на террасе было аккуратно сложено большое количество дров – наверное, не просто для камина, скорее всего жители отапливаются дровами.

Этот северный мыс начали осваивать французы ещё в XVI веке, но долгое время здесь была только летняя стоянка рыболовецких судов, и лишь в начале XIX века здесь появились постоянные жители. Осели и прекрасно там живут. Хотя не знаю уж на самом деле как, потому что численность населения падает год от года.

На улицах тишина, редко можешь увидеть человека. Ни одного ребёнка я там не увидела. Зато собаки есть, причём крупные, серьёзные. Особое внимание привлёк, как всегда, собор – конечно же, белый, в том же стиле, что и все дома. Кажется, вернее, как я поняла, – это баптистская церковь. Без крестов. Там мы получили необходимые впечатления: мы наконец-то смогли соприкоснуться с людьми. В соборе нас приветливо встретили женщина и мужчина – мы вошли в светлое просторное помещение с яркими витражами. Кроме нас, там больше никого не было.

Женщина дружески обняла меня, пригласила пройти внутрь. А потом она села за орган и очень душевно сыграла нам духовную музыку, а потом мужчина повёл нас наверх, в башню и показал витражи вблизи – так, что мы могли их потрогать. Вообще это красивое зрелище. Очень сердечно эти люди с нами пообщались. Было видно, что они радуются новым людям, радуются вниманию к ним.

При выходе мы видели военный мемориал, даже странно, что войны касаются даже таких отдалённых, уединённых мест.

А мы пошли дальше, в гору, мимо кладбища с белыми надгробиями, в том числе старинными. Увидели на небольшой площади красный самолёт – памятник лётчику, погибшему при тушении пожара.

Впереди нас ждал сюрприз – на самом кончике мыса стоял маяк, а это всегда особая достопримечательность. Меня всегда очень волнуют маяки, в них есть что-то таинственное, они влекут к себе, и этим спасают во тьме, в тумане, в любую непогоду. Как правило, это высокие башни-стрелы, которые несут наверху вращающийся свет. И стоят обычно на самом высоком месте. А здесь, в Сент-Энтоне, он какой-то непривычный – такой приземистый, и напомнил мне Толстую Маргариту, что стоит в Таллинне. Однако он располагается на мысе, выдающемся в море, и потому, наверное, далеко виден.

Мы пошли к порту. В этом районе много китов, раньше здесь занимались рыбой – были морозильные установки, а теперь рыбы стало мало. Мы же видели на побережье много морских ежей и небольших крабов.

Могу сказать житейскую деталь: мы купили здесь баночку варенья из морошки. На этом закончилось наше пребывание в этом маленьком городке – для нас на краю Ойкумены.

1 сентября, 2010, 13 день.

А теперь завелись, подняли паруса и направились в Сент-Джонс, главный город канадской провинции Ньюфаундленд и Лабрадор. Снова на большой остров! Он, конечно, меньше, чем Грнлпндия, он на 16 месте в мире по площади.А пока проплываем небольшие, но всё-таки населённые островки.

Конечно, интересно смотреть на такую экзотику, причём всегда эти поселения с соборами, выглядят сказочно. Но только всё время думаешь: как же там постоянно живут люди среди отвесных скал, на высоте над морем? Чем занимаются? Как связаны с миром? Есть ли там дороги? Как там с водой? Скорее всего ходят пешком по разным лестницам. Возникает много вопросов. Дай Бог им нескучной жизни в их суровом уединении.

А мы двгаемся дальше. Сначала совершаем своеобразный круиз вдоль берегов острова, видим гору с башней, над ней всё время кружит красный вертолёт, который на длинной верёвке таскает большие мешки и какие-то строительные конструкции. Проходим мимо мыса под названием «Копьё» – крайнюю восточную точку Америки, там маяк, мы видим его издалека. Это высокая пирамидальная колонна, наверху установлен мощный фонарь. На этом месте маяк работает с 1835 года, он неоднократно перестраивался, последний раз в 1955 году.Сейчас считается Национальным историческим памятником Канады.

Заходим в бухту Свежей воды – туда во время дождей загоняется много пресной воды. А как много чаек и каких-то чёрных длинноногих птиц!

Но надо сказать, что, несмотря на то, что солнце яркое, ветер очень усиливается, он порывистый и далеко не тёплый. Впервые чувствуется непривычная для нас качка. Однако лайнер нас первоклассный, у него хорошие стабилизаторы (или амортизаторы? – не знаю точно, как правильно) – в общем, специальные устройства, смягчающие качку. Но вот теперь качает уже заметно.

И, в конце концов, пришвартовываемся в порту Сент-Джонса – довольно большого города, здесь порядка 110 тысяч человек (по данным 2016 года). Ой, нас встречают с собаками ньюфаундлендами и лабрадорами. Это потому, что здесь столица провинции Канады, которая так и называется «Ньюфаундленд и Лабрадор». И ещё в порту был небольшой скрипичный оркестр – девочки играют бойкие мелодии. Удивила в порту конная полиция, такие ухоженные, красивые лошадки. Я на берегу купила себе на память серёжки с камнями под названием «лабрадор» – зеленоватыми, переливающимися, как опал.

И пошли мы гулять по городу, который, как пишут, начал заселяться в 1519 году, и потому здесь много старинных зданий, в том числе очень много разнообразных церквей. Пишут, что с пригородами населения – порядка 200 тысяч (2016). Это в основном потомки англичан, шотландцев и ирландцев. Расположен на холмах, зелёный, плотно заселённый. В пригороде – аэропорт.

Уже с палубы лайнера видно, что это вполне большой, цивилизованый город, спускающийся с холма к морю. Сразу повеяло культурой прошлых веков и сразу захотелось отправиться путешествовать по его улицам и площадям. Видишь многолюдные улицы, интенсивное автомобильное движение, чувствуешь шумный, активно живущий город. Зовёт прогуляться!

Какие величественные соборы! И сколько их! Разных эпох, разных архитектурных стилей, по-видимому, разных конфессий. Над городом возвышается огромная базилика Иоанна Крестителя в романском стиле. Но ведь город Джонс – это соответствует Иоанну, Ивану. Значит, собор посвящён святому, опекающему город.

Храмов много, они все величественные, монументальные. Вот, например:

Все храмы прекрасно ухоженные. А какие интерьеры! Конечно, почти всегда сводчатые, часто украшены высокими яркими витражами, множеством скульптур, с мощными органами.

Казалось, что мы попали в средневековую Европу. Однако здесь все эти церковные сооружения как-то органично вплетены в жизнь города, смотрятся совсем естественно.

А город вполне современный и гостеприимный, очень доброжелательно относятся там к туристам. Много молодёжи, молодые люди везде либо собираются кучками, либо сидят в уличных кафе компаниями, либо возятся с мотоциклами, которых в городе очень много, есть для них специальные парковки. Носятся, как наши байкеры, но там же гористая местность. И много их там, прямо как велосипедистов в Амстердаме.

Отовсюду слышится музыка – из баров и кафе, из машин. И вообще в городе шумно, жизнь интенсивная. Бросается в глаза, что вокруг много детей, это значит, что у города есть перспектива, он будет расти, и этому не будет мешать его островное положение. А ещё кругом много крупных собак – преобладают ньюфаундленды – здесь есть питомник этой породы.

Мы хорошо побродили по незнакомым улицам, открывая для себя, что за тридевять земель, за какими-то океанами, на каких-то островах мирно живут в красивом, приветливом городе такие же люди, как мы.

2.09.2010, 14 день.

Мы отправляемся в дальнейшее плавание – к остро желанной цели – месту гибели Титаника и оттуда – в Галифакс, где захоронения погибших, мемориал, музей.

Однако вышли в море мы с какой-то тревогой на фоне усиливающейся качки. Пошли слухи, что вдоль побережья мчится ураган Эрл. И вдруг нам по радио объявили, что мы, к сожалению, не можем идти по запланированному маршруту и срочно отплываем в глубину Атлантического океана. А океан уже сильно волнуется, причём потемневшая вода как-то закручивается, вращается с большой скоростью. Становится тёмной, тяжёлой, страшной.

Рассказ в рассказе: Как меня сохранил Бог…

…И тогда наш Капитан объяснил по радио, что навстречу нам, прямо по нашему курсу несётся мощный ураган Эрл. Такое известие предвещало не только шторм и ударную качку, что само по себе жутковато и опасно. Но главное – исключало надежду, что мы войдём в два порта Ньюфаундленда. Мы, правда, уже побывали в двух портах на этом острове – в маленьком, уютном с запасами дров у каждого дома Сент-Энтони и в довольно большом старинном городе Сент-Джонс. Но в портах Sidney и Galifax мы должны были увидеть крепость Луисбург, где всё сохранилось в том виде, как это было, когда туда пришли войска Людовика, а также Ледяные утёсы, знаменитые пещеры, немецкую деревушку Луненбург, признанную наследием ЮНЕСКО. Кроме того, мы должны были проплыть в местах гибели Титаника, посетить в Галифаксе Музей Титаника и кладбище, где похоронены его пассажиры… Всё, что связано с трагедией этого судна, меня очень интересовало, я считала посещение этих мест изюминкой всего путешествия…

Не хотелось верить в какой-то ураган, и к тому же неожиданное яркое солнце отвлекало от трезвой оценки изменений в поведении и воды, и воздуха.

Однако зловещие признаки неблагополучия постепенно нарастали: ветер усиливался, качка тоже. Море взволновалось, волны стали как бы суетиться вокруг судна. Ветер рваным ритмом нёс не тепло, а как-то неприятно пронизывал холодной сыростью. Судно поворачивалось с боку на бок, казалось, что слегка поскрипывало и вздыхало.

Уже было ясно, что мы приближаемся к району бедствия. Нам дали право бесплатно позвонить своим родным с общим для всех текстом: «Правительство Соединённых Штатов Америки берёт на себя ответственность за безопасность пассажиров лайнера “Евродам”». Это было уже серьёзно.

И вот Капитан среди извинений за причиняемые стихийным явлением неудобств, характеризуя силу, скорость, географическое движение урагана, сказал, что нынешней ночью на расстоянии какого-то количества (не поняла цифру) миль между тремя и четырьмя часами ночи этот самый ураган пронесётся мимо нас. Я выловила этот факт из потока английской речи. Мне, конечно, хотелось как-то увидеть столь интересное зрелище. Мы же путешествовали во внутренней каюте без окна. И потому я около трёх часов ночи встала, надела махровый халат, тапочки типа кедов на резиновой рифлёной подошве и отправилась к лифту. Я, конечно, не собиралась лицом к лицу встретиться с этаким монстром, Одноглазым Циклопом – я хотела скромно посмотреть на него в иллюминаторы. Потому я не надела куртку и кроссовки. Я спокойно вышла из каюты, хотя мотало изрядно.

Стояла абсолютная тишина. Длинный коридор моей восьмой палубы был пуст. Я подумала, что странно, что люди такие нелюбопытные и могут спать, когда происходит такое потрясающее природное событие. Нигде не было окон: наша каюта была без окна, и вдоль коридора тоже не было окон, впереди был проход к лифту и лестнице. Судно качалось, лифт не работал, но я шла по лестнице на 9-ю палубу, где были окна и был доступ на открытую палубу, выход на которую всегда блокировался во время волнения океана. Когда я проходила мимо широких стеклянных дверей выхода на палубу, они вдруг автоматически распахнулись.

И – о боже! – на меня тут же рухнула лавина воды! Казалось, что кто-то на небе открыл гигантскую заслонку и вниз обрушились тонны ледяной воды – сплошным потоком. И не просто отвесным, – ветер наклонял всю эту массу воды под острым углом. Это был ливень, который смешивался с водой океана, поднимаемой мощным ветром.

Если б меня только залило… Но – о ужас! – меня мгновенно подхватило какое-то всеобщее верчение и с силой повлекло вперёд, как на лыжах с горного спуска. Лавина летящей морской воды волокла меня по скользкому полу палубы. Это было мощное веретено, которое с огромной скоростью закручивало и выбрасывало наверх тонны водной массы океана. В полной темноте ночи.

И оглушил меня звук. Что это было? Грозная какофония: из глубины поднимался глухой, но мощный гул, от верхних слоёв воды, закрученных воющим ветром, неслось какое-то шипение с повизгиванием, а отрывающиеся от волн брызги свистели, как пули, и шлёпались в воду с шумным всплеском. Всё это сливалось в страшный, пронзительный рёв. Только потом я осознала силу слияния всех таких интенсивных звуков в симфоническую бурю сошедшей с ума природы.

А в этот момент… меня несло с огромным ускорением по гладкому полу палубы, я упала на колени и уперлась руками в пол. Намокший халат комками сбился у колен и немного помог затормозить, помогали и рифлёные подошвы моих кедов. Мои попытки вглядеться в пространство усилили ощущение ужаса: вокруг была глубокая тьма, чернота, никакого различения неба и моря. И вход внутрь корабля я тоже не видела. Глаза залило солёной водой, их щипало, я ничего не видела.

Впереди был край палубы. Там не было настоящей ограды: к узкому бортику на приличном расстоянии друг от друга были закреплены металлические столбики и горизонтальные тонкие трубочки, которые держали перила. Вот так это выглядело (до урагана)

Палуба резко наклонилась, и я всем телом припала к полу. Мне казалось, что всё кончено, что мне никогда не выбраться, не преодолеть мощь взбунтовавшейся стихии. Но качнуло обратно, повернуло в нужную сторону, и я ощутила, что могу закрепиться на месте. Мне удалось остановиться метра за три до края, до гибели. И оттуда началась моя мучительная «эвакуация» из этого ада в спасительное тепло. Упираясь всеми частями тела, я стала пятиться назад, скользя по воде и преодолевая напор бешеного ветра. Меня нещадно заливало – текло в глаза (как их жгло!), в уши (как их заложило – со звоном!), я наглоталась морской воды. Руки у меня слабые, отталкиваться от пола приходилось всем телом.

Я вступила в единоборство с безумием природы, с её всесилием. Казалось, что могучий вихрь, который закручивал океан в гигантский жгут и подбрасывал его кверху, в немереную высоту, мстит какому-то своему врагу, – столько недоброй силы было в этом безумном дьявольском танце водной и воздушной стихий в жуткой тьме. И что значит маленькая, слабая щепочка человеческого тела в этом буйстве всего мира вокруг?

…Однако – в конце концов! Я почувствовала, что направление движения воды несёт меня обратно, в нужную сторону. Я выползла к отсвету дверей, они – слава богу! – открылись, и я буквально выпала на залитый водой пол, но в холл корабля. Двери захлопнулись! Мне казалось, что я оглохла, глаза горели от соли, меня трясло. С меня лились потоки воды, я скинула халат, попыталась его отжать, но оставила это занятие и бросилась бегом к своей каюте. Я сразу пустила горячий душ и под струями горячей воды, свернувшись в клубочек, почти истерически рыдала от шока, который мне пришлось пережить.

Наутро я узнала, что капитан в своём обращении категорически запретил покидать каюту в эту ночь. Я это не услышала в его английском языке, и никто об этом мне не сказал, хотя с нами плыли две русские турагентши из «Нептуна».

…Однако…

Я не уверена, что я бы послушалась. Просто я оделась бы по-другому и была бы осторожнее, предусмотрительнее. Возможно, просто смотрела бы в окно в холле на своей палубе. Очень уж редкостная возможность личного знакомства с ураганом у берегов Северной Америки в Атлантическом океане всё равно меня бы очень привлекала.

Но сейчас меня спас «Случай – бог изобретатель» (по Пушкину), а также всплеск моей нечеловеческой энергии в борьбе с угрозой жизни и … Господь Бог. А наказание за легкомыслие и любопытство было таким оглушительным.

* * *

P.S. Потом я прочитала: «Специалисты Национального центра по наблюдению за ураганами в Майами присвоили «Эрлу» четвёртую, предпоследнюю по пятибалльной шкале Саффира-Симпсона, категорию опасности. Размах «крыльев» этого мощнейшего тропического циклона, по оценкам учёных, составляет 325 километров, а скорость движения – 28 км/ч, скорость ветра – 217 км/час».

Ураган пережидали в океане, дрейфуя на малой скорости четверо суток. Как же нас развлекала вся команда лайнера, чувствуя свою вину за то, что не могут выполнить программу. Вины не было, а чувство вины – было.

Меня лихорадило, у меня сжимало сердце – но всё уже было позади! И я праздновала победу.

Нас поили шампанским, кормили изысканной снедью – сколько я поглотила лобстеров! – видимо-невидимо! Уж так вкусно!

А какие концерты нам организовывали! Концерты классической музыки! Какие красочные шоу! Дискотеки! Работало казино! Какие-то конкурсы устраивали, соревнования! В общем, отвлекали нас от грозного качания, от горького разочарования и грустных мыслей.

А дальше мы поплыли через Атлантику, к сожалению, сразу на Нью-Йорк…

* * *

ИСЛАНДИЯ – ГРЕНЛАНДИЯ – НЬЮФАУНДЛЕНД

Неужели мы проплыли
эти тридевять земель?
По водам-волнам скользили,
Оставляя в прошлом мили…
И не сели мы на мель.
И Гренландии скалистой
Фьорды, айсберги и льды
Уплывают, превращаясь
В эфемерные следы.
Всё проходит, исчезая,
Превращаясь в пустоту…
Нет!
Такое чудо в память
Я живой струёй вплету.

Сент-Джонс, Ньюфаундленд
Август, 2010

---

Эльмара ФАУСТОВА.
Член СП Москвы, СП Северной Америки, Международного союза журналистов. Кандидат философских наук по эстетике. Главный редактор журнала «Новые Витражи». Всю жизнь проработала в МГУ им. М.В. Ломоносова. Издала 5 книг стихов и 7 книг малой прозы (две в соавторстве). Занимается редактурой художественной прозы. Имеет литературные награды. Участвовала в Международных книжных выставках – в Париже (модератор), Франкфурте, Лондоне, Мадриде и других. Страстный путешественник, побывала на всех континентах, кроме Антарктиды.
Для “RA NY”