Первая Леди Кыргызстана - Майрам Акаева прислала в "Русскую Америку" отрывок из рукописи своей новой книги.
В нашей с Аскаром Акаевичем жизни семья стала главной опорой и надеждой, той гранитной скалой, при столкновении с которой, с божьей помощью, как говорила наша мама, разбивались все напасти и трудности, встречавшиеся нам на жизненном пути. А их было немало...
В каждой стране семьи глав государств находятся "под прицелом". Вокруг них всегда снуют журналисты в поисках сенсаций. Недоброжелатели стараются найти "компромат", нередко не гнушаясь самыми низменными методами. Даже в старой респектабельной Англии с многовековыми традициями уважения к монархам в последние годы все чаще случается так, что внутренние "лазутчики", еще недавно служившие при королевском дворе, из корыстных побуждений выносят на публику сведения о частной жизни монаршей семьи, представляя ее далеко не в лучшем свете.
Наша семья тоже не избежала "света прожекторов". Попытки неделикатно вторгнуться в нашу частную жизнь не прекращаются все годы президентства Аскара Акаевича. Порой поражаешься некоторым "разоблачительным" материалам. Когда в одном из интервью на вопрос журналиста: "Какая Ваша главная находка в жизни?" Аскар Акаевич ответил: "Это моя жена - Майрам", на него обрушился шквал критики: "Глава государства выпячивает свою супругу - разве это по-государственному, по-восточному?"
Мы - все вместе, семьей, и каждый в отдельности - по-прежнему придерживаемся принципа открытости. Разумеется, оберегая при этом наше очень личное, частное, от грубого внешнего вторжения. .
По любым канонам - мусульманским или православным, коммунистическим или демократическим, восточным или западным - мы всегда жили честно, следуя нормам человеческой порядочности. А они во всем мире одинаковы.
С мужем мы прожили в добром согласии 33 года. Воспитали и вывели в свет четверых детей. Они - продолжатели нашего имени и нашего рода и, надеемся, достойные сыновья и дочери кыргызского народа. Мы всегда работали, преодолевая в молодые годы немалые материальные трудности, наши дети тоже не испытывали особых излишеств. Они всегда относились очень ответственно к учебе и стремились получить качественное образование, поддерживая друг друга.
Из глубины веков у кыргызов идут традиции сильной родственной взаимосвязи, взаимопомощи. Один за всех и все за одного - этот принцип очень точно и ярко характеризует наш древний народ. В кыргызской семье каждый знает свое место и свои обязанности друг перед другом. Существуют также особенная семейная дисциплина и субординация. Глава семьи - отец. Он задает тон, определяет и формулирует семейные правила. Естественно, членам семьи надлежит относиться к отцу с большим почтением. Когда отец говорит, никто не должен перебивать. Он первым начинает трапезу за столом, ведет беседу.
Следующее место в иерархии отводится матери. Мать - главная хранительница семейного очага. Она становится проводником мыслей главы семьи, поскольку отец не должен напрямую заниматься нравоучениями и наведением порядка.
Хороший обычай в кыргызских семьях - подчеркнуто доброе отношение к дочерям. По этому поводу существует много пословиц и поговорок, например: "Дочь - это гость в доме, обижать девочек грешно". Столь же уважительно относятся в семье к снохам и невесткам. Но все должно быть, конечно, взаимно. Ну, а у сыновей - особое место. С ними связываются все надежды семьи. Они продолжатели рода.
У кыргызов принято обращаться к родителям, к старшим только на Вы, хотя во многих современных городских семьях эта традиция, к сожалению, утрачена. Я отношусь к этому с пониманием, но все равно не могу привыкнуть, что дети говорят своему отцу или маме - ты. Это режет мой слух. В семье, в которой я выросла, младшие дети всегда обращались на Вы даже к старшим братьям и сестрам. Такой у нас обычай.
Точно так же и наши дети обращаются ко мне и к Аскару Акаевичу - только на Вы. Причем они называют отца "атаке" - "папочка" - именно такое исконное обращение принято у кыргызов. Меня радует, что наши дети умеют по-настоящему почитать родителей и уважать народные традиции.
Наши с Аскаром Акаевичем судьбы соединились в Ленинграде, там мы были совсем одни: без родителей, без родственников. Думаю, именно поэтому столь прочны наши семейные узы. Иногда в силу жизненных обстоятельств мы разъезжались, но все равно расстояния не мешали нам оставаться близкими друг другу.
С первых дней я старалась, чтобы в центре нашей семьи был муж. Его интересы, его дела для меня важнее всего. Я старалась, как могла, сделать все для того, чтобы муж мог нормально заниматься и работать, чтобы как-то способствовать его успехам. Моя мама постоянно твердила: "Если у мужчины будет воля, ум и внутренний стержень, то все твои усилия окупятся сторицей. А если нет, это твоя судьба. Но все равно ты должна служить своему мужу".
В аспирантуре Аскар занимался проблемами теплопроводности ЭВМ применительно к космическим летательным приборам и аппаратам. Разработки теоретических основ и экспериментальные научные исследования проводились в закрытом НИИ. Это была секретная работа государственной важности. Исследования увенчались успехом. Вместе со сво-им учителем профессором Г. Дульневым, Аскар изобрел новый приближенный метод решения задач теплопроводности, который так и остался в теплофизике под названием "метод Акаева - Дульнева".
В 1972 году Аскар защитил диссертацию на тему "Новый приближенный аналитический метод для разрешения многомерных краевых задач теплопроводности". Это важное для нас обоих событие произошло через две недели после рождения Бермет. Я присутствовала на защите кандидатской диссертации и удивлялась: в огромном лекционном зале не осталось ни одного свободного места, были заняты даже проходы.
Оппоненты очень высоко оценили диссертацию. Ученый совет вынес решение: кандидатская диссертация аспиранта Акаева соответствует уровню докторской диссертации и после некоторой доработки может быть засчитана как докторская. Это был настоящий успех. Многие ленинградские СМИ писали об этом как о важном событии в научной жизни города. Еще не выходя из зала, я дала себе клятву приложить все усилия для того, чтобы мой муж сделал большие открытия в науке. Но внезапно он заявил, что оставляет теплофизику и хочет заняться голографией. Я была в недоумении. Все сначала? Все заново? И тут же со свойственной мне горячностью начала выпытывать, расспрашивать, интересоваться, что же такое голография - в то время я услышала это слово впервые, и само это понятие еще оставалось загадкой. Когда же муж сообщил, что будет заниматься когерентными вычислительными машинами, в основе которых лежат топографические методы, то совсем приуныла. Я считала, что ЭВМ нового поколения могут создавать только в Японии. Но, помня советы мамы, что муж всегда прав, оставила свое мнение при себе.
В свои 27 лет Аскар, можно сказать, был уже без пяти минут доктором технических наук, но он выбрал иной путь. Такой уж у него характер - твердый и волевой, такая у него способность идти непроторенным путем. Я это поеимала прекрасно и, хотя переживала, даже и не пыталась его переубедить, спокойно принимала все как есть.
После аспирантуры муж уехал по распределению в Кыргызстан. Я осталась с ребенком в Ленинграде. И в какой бы книжный магазин ни заглядывала, искала книги по голографии. Попались мне тогда два-три популярных издания. Тема была сложной, и, несмотря на мое техническое образование, я воспринимала ее с трудом и старалась понять, чем именно занимается муж. .
Через год Аскар поступил в докторантуру именно на специальность голография. Это действительно было совершенно новое направление в науке. В ЛИТМО тогда даже не существовало базы, подготовленной для новых исследований. И энтузиасты взялись создавать лабораторию голографии с нуля. Их конечной целью являлась разработка когерентных оптических вычислительных машин, то есть оптического компьютера. Под руководством Сергея Александровича Майорова ценой неимоверных трудностей - финансовых и материальных - в ЛИТМО была открыта первая топографическая лаборатория.
Когда муж работал дома, я всегда наблюдала за ним с повышенным интересом: какое уравнение он решил, сколько страниц написал. Порой я даже позволяла себе выразить недовольство, что он сделал несколько меньше, чем я ожидала, - я хорошо понимала: это его стимулирует. Даже маленькая Бермет задавала ему каждый день свой традиционный вопрос: "Атаке, сколько интегналов (интегралов) Вы решили?"
В лаборатории голографии быстро были получены первые результаты, и Аскар вместе со своим учителем Майоровым сумел на основе этих последних данных написать сразу несколько книг. Первая из них называлась "Когерентные оптические вычислительные машины". Она и по сей день служит учебным пособием в технических вузах. Подлинная ценность этой монографии начала выявляться спустя двадцать с лишним лет, когда создание оптического компьютера стало одним из ведущих направлений в прикладной науке.
Это было непростое время для нашей семьи - мы ожидали рождения Айдара. О себе я не думала. Я чувствовала, какую непомерную ношу несет мой муж. Он трудился без отдыха, без праздников, без выходных три года подряд - напряжение было велико. Даже в тот день, когда нас с новорожденным Айдаром выписывали из роддома, он сдавал книгу в издательство "Машиностроение" и немного опоздал. После такой тяжелой работы муж несколько месяцев приходил в себя: хватало сил только на то, чтобы погулять в парке со спящим в коляске ребенком.
Я часто размышляю о том времени. Наше поколение занималось наукой самоотверженно, с полной отдачей сил, бескорыстно и вдохновенно. Именно так работал и мой муж. Он был настоящим ученым, который не стремился к регалиям и званиям, для которого единственной целью был только научный результат. . . Акаевич отдает свой интеллектуальный потенциал, душу и сердце родному народу. Он великодушен по своей человеческой сути. Свобода и достоинство для него не пустые понятия, а важные принципы, которые он всегда старался воплотить в жизнь. Этому он посвятил свои лучшие годы.
Об особенностях его характера хорошо написал в книге "Человек без середины" Юрий Николаевич Денисюк, лауреат Ленинской премии, человек, которого по праву считают "отцом голографии": "Миролюбие и доброта Аскара Акаевича превосходят все известные пределы. Я полностью согласен с тысячелетним религиозным опытом человечества, который утверждает, что главным мерилом достоинств человека является его доброта. Нам не очень часто приходится встречать поистине добрых людей, поэтому мало кто знает, что доброта - это не только красота перед Господом, но и реальная, очень большая сила в общении с людьми. Эта сила несколько загадочна. Известно только, что иногда простой, фактически бессодержательный разговор с поистине миролюбивым человеком способен оказать сильнейшее воздействие на последующее поведение собеседника. Воздействие в этом случае идет помимо слов...
С волнением перехожу к детям. В нашей семье рождение и воспитание детей никогда не были в тягость. Это приносило нам ощущение особой полноты жизни и желание еще упорней трудиться, чтобы достойно вывести их в большой мир. Мы стремились к тому, чтобы у наших детей было прежде всего развито чувство собственного достоинства, чтобы они верили в свои силы, ощущали независимость, могли реализоваться как личности.
Сегодня я с удовлетворением могу сказать: все наши дети учатся, много трудятся, интересуются обстановкой в мире, искусством и культурой. Они близки родителям по взглядам, не страдают конформизмом, в том смысле, что не подвержены слепому копированию или увлечению новомодными тенденциями, что бывает часто в жизни молодых людей. Мы старались воспитать в детях порядочность, доброту и честность. Табель о рангах ничего для них не значила и не значит. В основе взаимоотношений лежат дружба и уважение.
Замечательный человек Галина Ивановна, медсестра, которая верой и правдой опекает нашу семью уже более 10 лет, как-то сказала: "Все мы, кто связан с вашей семьей, едины во мнении - ваши дети прекрасно воспитаны. Никто из них ни разу не дал нам повода почувствовать себя неудобно. Они с большим уважением относятся ко всем окружающим людям, и мы чувствуем себя комфортно". Я очень дорожу мнением Галины Ивановны. Но на это у меня всегда готов ответ: "Судят по результатам, а не по процессу".
Когда я думаю, что же в жизни я сделала полезного, то уверена в одном: мы с Аскаром Акаевичем вырастили добрых и дружных детей. И первое мое слово - о нашем первенце - старшей дочери Бермет.
В 1971 году, отработав после института год во Фрунзе, я возвратилась в Ленинград и поступила в аспирантуру. Муж тоже продолжал учебу в городе на Неве. Я рвалась к нему - и вот мы снова вместе. К этой радости вскоре добавилась замечательная новость: у нас будет ребенок.
Заведующий аспирантурой, полковник в отставке, узнав об этом, посоветовал мне по-отечески: "Деточка, возьми академический отпуск - ребенок важнее всего". Я не могла себе позволить этого - лишилась бы стипендии, а это для нас стало бы значительной финансовой потерей. И я начала по-научному готовиться к тому, чтобы стать матерью. Наряду с аспирантскими исследованиями по механике углубилась в изучение литературы по воспитанию детей, завела общую тетрадь, где делала записи. Потихоньку приобретала все необходимое для новорожденного.
В солнечный июньский день 1972 года родилась Бермет.
"Доченька! Ты родилась в ясный, солнечный и теплый июньский день в прекрасном городе на берегу Невы - пусть свет, увиденный тобой, откроет людям наше счастье и всегда несет в себе тепло, много солнца и большого человеческого счастья! Любящий и счастливый атаке". Такое письмо 3 июня 1972 года написал тогда дочери Аскар. Другая ценная реликвия - это медаль розового цвета "Рожденной в Ленинграде".
...Хотя я росла в многодетной семье, навыков обращаться с малышами не имела. Папа мечтал, чтобы я училась, и меня старались не обременять домашними заботами. Так что науку растить ребенка мне пришлось постигать по книгам. И если, к примеру, в них было написано, что надо взвешивать ребенка до и после кормления, то я так и делала.
Гораздо уверенней я почувствовала себя, когда мне подарили книжку американского доктора Бенджамина Спока. Она стала для меня настольной, а главным в ней - раздел: что делать, когда ребенок плачет. Я открываю книгу и читаю. Есть 14 причин, по которым может плакать ребенок. Во-первых, он хотел бы с вами поговорить, но еще не знает слов и потому плачет. Во-вторых, он хотел бы подвигаться - это пока единственная возможность гимнастики. А может, у него просто мокрые пеленки? Он продолжает плакать? Ничего страшного, считает Спок, это не конец света. Минут двадцать пусть поплачет. На следующий день это время уменьшится. Особенно меня веселил последний совет доктора Спока: если ваш ребенок не успокоился, возьмите его в машину и покатайте.
И все же я безмерно благодарна Бенджамину Споку за полезные советы, которым неукоснительно следовала. Неудивительно, что моя комната превратилась в маленькую научную лабораторию: весы, мензурки, термометры и многие другие детские штучки. Книги, записи, памятки, кривые роста и веса. Надо 5 капель сока - и я отмеряю ровно пять капель сока. Бермет я кормила строго по расписанию, стараясь быть правильной мамой. Мне доставалось гладить полсотни пеленок каждый день - по Споку, с двух сторон, пока ребенку не исполнится шесть месяцев. О памперсах тогда никто еще понятия не имел, их в СССР просто не было. Может, это и к лучшему: не зря сегодня экологи в Англии протестуют против памперсов и советуют вновь пользоваться пеленками.
Через месяц мы решили отметить рождение Бермет. Устроили жентек-той - угощение по случаю рождения ребенка, пригласили друзей и нашу хорошую знакомую Антонину Викторовну, которая работала в учебной части ЛИТМО и все время нам помогала. Пока гости праздновали, я нянчила Бермет в нашей восьмиметровой комнатке. И вдруг зашла Антонина Викторовна, такая изящная, с немыслимой прической, в голубом воздушном платье. В 60 лет супруга генерала очень следила за собой, оставалась красавицей и говорила мне: "Милая, ты будешь жить в хрустальном дворце!". Так странно звучали эти слова в той крохотной убогой комнате, где стояла узкая железная кровать, вдоль стен высились книги, а маленький стол служил и письменным, и кухонным, и пеленальным для Бермет.
То, что мы жили довольно бедно, меня не смущало и не волновало, но вот однажды мой профессор пригласил меня к себе домой. Провел в кабинет - и я ахнула. Огромный овальный рабочий стол, вращающееся кресло, книжные шкафы по всему периметру комнаты, ковер и - как венец всему! - белая пушистая шкура неизвестного мне зверя. Сердце защемило - вот бы такой кабинет моему мужу! Да если бы у него были такие условия, он давно бы перещеголял самого Эйнштейна. Но нашим "рабочим кабинетом" была кухня. Обычная ежедневная картина перед глазами до сих пор: Аскар, корпящий над своими интегралами за узким пластиковым столом, рядом я за детским столиком, и включенный для обогрева газ. Именно тогда у меня появилась мечта - купить мужу письменный стол и книжные шкафы. В те годы это был невиданный дефицит, но я проявила настойчивость и достала желанную мебель с помощью нашего друга Мурата Калиева, который недоумевал: зачем, ведь некуда ставить! "Это моя заветная мечта", - ответила я ему. Уезжая из Ленинграда, мы взяли с собой на Родину только этот стол и книжные шкафы. И конечно, книги.
САГ сейчас у меня есть другая мечта. Наш близкий друг из России невероятно удивился, узнав, что за годы президентства мы не обзавелись приличной квартирой, своим домом. Аскару Акаевичу в эти судьбоносные напряженные годы было не до личных материальных благ и не до домашних хлопот. И хотя некоторые СМИ приписывали нам роскошные особняки и виллы, у нас вообще не было собственного дома.
И вот, наконец, мы решили осуществить мою мечту - построить большой дом. Как говорится, лед тронулся. Архитектор показал нам несколько проектов, но они показались мне слишком вычурными. Потом он принес американский каталог, уже предложив современную архитектуру. Зная, что у Аскара Акаевича консервативные вкусы, я не одобрила. Архитектор же, листая страницы, пытался нас убедить: "Смотрите, мировая знаменитость N имеет такой дом, а вы не хотите!" Я ответила: "Извините, у знаменитости это, может быть, уже пятый или десятый. А мы собираемся строить первый". - "Неужели?" - удивился он. "Ничего страшного, - улыбнулась я, - теперь мы, буйруса*, построим свое настоящее семейное гнездо, где будут, радуя нас, играть наши внуки, где мы с Аскаром Акаевичем сможем спокойно заниматься творчеством..."
Когда Бермет исполнилось три месяца, муж уехал по распределению во Фрунзе, и мы остались с дочуркой одни-одинешеньки. Мы жили на втором этаже старого обветшалого дома, а общая кухня располагалась на первом, и там бегали крысы. Было страшно. Рядом с кухней в этом нашем общежитии жила другая аспирантка. Смотреть на нее было тяжело: крикливый маленький ребенок, она сама - вечно усталая и издерганная, темные круги под глазами. И муж - барин. Еле-еле двигался. Славу богу, что еще двигался.
В связи с этим я вспоминаю, как в 1995 году мы были в Монголии с официальным визитом. Супруга президента поделилась со мной радостью: что дочь родила сына. На следующий день я поинтересовалась: "Как ваш внук? Уже дома?" - "Дочь не захотела выписываться, - ответила она, - будет ждать, когда я освобожусь". И первая леди Монголии рассказала, как растила своих дочерей в Ленинграде, где они с мужем учились почти в одно с нами время: "И так им помогаешь, и так помогаешь, - очень живо показывала она руками то влево, то вправо, - а все равно еле-еле стоят". И после паузы, глубоко вздохнув, сказала: "И спасибо, что хоть еще стоят".
Глядя на свою соседку на первом этаже, я, можно сказать, крепилась. Мне наши друзья хоть немного помогали: приходили, грели воду на первом этаже и огромную пластмассовую ванну тащили на второй... Улица Красная, 34. Там сейчас роскошный особняк. Это самый центр Петербурга - рядом с Медным всадником, Исаакиевским собором и Александровским садом. Этот сад мы называли "нашей дачей". Так и говорили: "Поехали на дачу!"
В этом прекрасном историческом местечке мы с дочуркой стойко переносили духоту и жару горячего лета 1972 года. Вот я качу коляску по тротуару. Асфальт плавится, и за нами остается след от колес. Дочурка спала в коляске под окном, во внутреннем дворике общежития, закрытом и тихом, а я занималась в нашей комнате наукой: решала дифференциальные и интегральные уравнения, делала расчеты и чертежи. Писала диссертацию.
Однажды ко мне заглянул мой руководитель и пришел в ужас: в общаге холодно, высокая влажность, а ребенок вообще спит на улице - и это в январе. У него самого родилась дочка, и бабушки с дедушками не спускали с нее глаз. Но Бема росла крепенькой, ни росинки в носу - спокойный, нетепличный и не избалованный ребенок. Ее, пожалуй, можно назвать главным соавтором моей диссертации. Если бы она доставляла мне беспокойство, то я, конечно, не смогла бы столь плодотворно заниматься наукой.
|
